Умственные дефекты и психопатии
Более сложными оказываются вопросы воспитания детей с умственными дефектами. Рассмотрим три основные группы детей.
Первая охватывает различные формы врожденного слабоумия: начиная от идиотизма и кончая легкой степенью отсталости. Эти явления связаны по большей части с некоторым органическим пороком нервной системы или врожденными болезнями внутренней секреции. Недостатки выражаются в ослабленных формах накопления индивидуального опыта. Такие дети обычно оказываются медленными в смысле образования новых условных рефлексов, и, следовательно, они заранее ограничены в смысле возможности выработать достаточно богатый, разнообразный и сложный способ поведения.
Поэтому естественной задачей воспитания таких детей является установление тех необходимейших жизненных реакций, которые могли бы осуществить минимальное приспособление детей к среде, сделать из них полезных членов общества и для них самих сделать жизнь осмысленной и трудовой. Методы обучения таких детей, в общем, совпадают с нормальными, но только темп несколько ослаблен и замедлен. Чрезвычайно важно с психологической точки зрения не замыкать таких детей в особые группы, но возможно шире практиковать их общение с остальными детьми.
Педагогические практические соображения о целесообразности воспитания иногда здесь приходят в противоречие с психологическими требованиями. Например, когда выдвигается принцип вспомогательной школы. Некоторые педагоги полагают, что выделение отсталых детей в особые школы не всегда полезно, хотя с точки зрения проведения программы желательно разгрузить общие школы от отстающих детей.
Однако при глубоких степенях отсталости уже не возникает никакого сомнения в том, что мы вынуждены возлагать воспитание таких детей на специально приспособленные для этого школы. Все педагогические особенности такой школы могут быть охвачены одним общим психологическим правилом. Это должна быть школа облегченной социальной среды, т. е. такой, которая не подавляла бы слабый ум ребенка количеством и сложностью отношений, но давала бы возможность медленно и спокойно замыкать нужные условные связи.
Дети нервные, эпилептики, истерики и т. п. представляют болезненные уклонения в формах своего поведения и нуждаются скорее в лечении, нежели в воспитании. Но здесь особенную силу приобретает мысль Залкинда, что, в сущности, не может быть проведена резкая граница между воспитанием и лечением, между педагогикой и психотерапией. И то, и другое являются разными формами социагогики, т. е. систематического и планомерного социального творчества. И, следя за больными детьми, в конечном счете мы видим, что путь к правильному воспитанию лежит через организацию среды, которая помогла бы им при помощи воспитания замыкать нужные связи. Педагогические требования, которые могут быть предъявлены к воспитанию этого рода, заключаются опять-таки в том, чтобы среда была приспособлена к нервному заболеванию воспитанников. Если резкие и шумные раздражения оказываются невыносимыми для таких детей, жизнь их должна быть организована так, чтобы были гарантированы тишина и покой. Никто не решится быть таким оптимистом, чтобы позволить себе думать, что приемами такого воспитания всякое ненормальное поведение может быть окончательно введено в нормальное русло. Мы только полагаем, что еще и на сотую часть не знаем тех возможностей, которые заключены в социальном воспитании, и если нельзя говорить о полном преодолении всех дефектов, то имеем полное основание утверждать, что без подобного воспитания никакое другое не способно придать социально полезные формы этому ненормальном поведению.
Остается последняя форма ненормального поведения детей — психоневротическая. Под этим обычно разумеется преходящее и временное заболевание. Было предложено различить психоз от невроза по следующему признаку: психоз возникает из конфликта между средой и личностью, из того, что внутренние побуждения личности приходят в столкновение с условиями среды. А невроз проистекает из конфликта внутри самого «я», когда некоторые внутренние стремления противоречат основному моральному уровню личности. Во всяком случае, и здесь, и там мы имеем заболевания, возникающие из внутреннего конфликта и свидетельствующие о том, что во взаимодействии организма со средой наступило некоторое неблагополучие. Само собой разумеется, что излечение конфликта требует устранения породивших его причин и тогда лечение психоневротика сводится к его перевоспитанию.
Перевоспитание достигается новыми взаимоотношениями, которые устанавливаются между средой и ребенком и позволяют безболезненно изжить конфликт. Это особенно наглядно, если остановиться, как на примере, на характере и природе детских психопатий во время войны. Война, как огромное социальное потрясение, вызвала в нас громадные сдвиги и ломку и, естественно, создала ряд нервных конфликтов, на почве чего возникло так называемое бегство в невроз, т. е. попытка личности изжить свой конфликт, свое расхождение со средой, в формах бреда, воображения и ненормального поведения. Единственным правильным исходом при такого рода психопатиях является их социальная гигиена и терапия, т. е. понуждение к изживанию конфликта в социально приемлемых и полезных формах.
Перевоспитание психоневроза, в общем, вполне подчиняется всем прочим законам социального воспитания условного рефлекса. Речь идет только о том, чтобы дать известный выход заторможенной и закрытой энергии. Поэтому нынешняя психология склонна смотреть на детские психопатии как на социальные явления и сводить их к антисоциальным проявлениям ребенка. Вот что говорит по этому поводу Залкинд: «Столько «циркулярных» теряли свои циклы под влиянием внешних условий, столько шизофреников не только не продолжали своего распада, но и реставрировали былые свои потери, что от диагностической, психопатологической обреченности приходится не отказываться разве только в очень уж грубых случаях. Да и грубые, явные и отчетливо специальные формы психопатии, как мы сплошь и рядом убеждаемся, при иных социальных и педагогических условиях подлежали бы совсем иному темпу, иной глубине в своем развитии» (1913, с. 45).