09.01.2021


Бернштейн и Фельденкрайз — отцы науки о движении

Рецензия на книгу «О ловкости и её развитии» Н. А. Бернштейна, вышедшую на английском языке.

В конце Второй мировой войны русский учёный по имени Николай Бернштейн вернулся в Москву, чтобы возглавить лабораторию биомеханики ЦНИИ физической культуры. Он, как и многие его современники, испытав многочисленные лишения во время войны, был снова полон оптимизма и уже работал над двумя книгами. Первая, озаглавленная «О построении движений»1, включала в себя материал его прежде опубликованных научных статей и вышла в Москве в 1947 году. Вторая была написана для обычной образованной публики и содержала новый материал о развитии рациональных движений в различных областях человеческой деятельности: в квалифицированном труде, театральной игре, спорте и т. д. Текст этой книги Бернштейн кропотливо записал на листах просроченной фотобумаги: обычной писчей бумаги тогда было не достать. При жизни автора эта книга так и не была опубликована. Напротив, первая книга получила большой успех. Врачи нашли её особенно полезной в деле восстановления движений у раненых во время боевых действий. За эту работу Бернштейн получил Сталинскую премию.

Двумя годами позже Бернштейн был ошельмован в газете «Правда» за то, что он «расшаркивается перед… буржуазными учёными» и наносит прямой вред делу физической культуры «путаными, антипавловскими поучениями». Цензура совершила поворот на 180 градусов и вторая его книга была практически уничтожена: набор книги был рассыпан, а Бернштейн был изгнан из ЦНИИ физической культуры.

После смерти Сталина положение Бернштейна начало понемногу восстанавливаться. В начале 60-х он уже работал с небольшой группой последователей и снова участвовал в научных конференциях. Однако, до его смерти в 1966 году та книга так и не была восстановлена. Через много лет один из его учеников, И. М. Фейгенберг, роясь на пыльных книжных полках в квартире покойного учёного, обнаружил полиэтиленовый пакет с исписанными листами фотобумаги и узнал руку своего учителя. Это была рукопись уничтоженной книги. Вскоре была найдена вёрстка книги из издательства «Физкультура и спорт», и в 1990 году2 книга была опубликована на русском языке под названием «О ловкости и её развитии»3. В 1996 году, через тридцать лет после смерти Бернштейна, эта книга стала наконец доступна на английском языке как часть рецензируемого здесь сборника, под редакцией ещё одного ученика Бернштейна, а ныне профессора университета штата Пенсильвания, Марка Латаша (Mark Latash) и Майкла Тюрви (Michael Turvey) из лабораторий Хаскинс университета штата Коннектикут. Сборник также включает биографический очерк Бернштейна, историю, как была найдена книга о ловкости, и семь текстов с комментариями к идеям Бернштейна ныне действующих учёных, занимающихся движением.

Представьте теперь, какое потрясение испытываешь, читая этот пропавший манускрипт из 40-х годов и осознавая, что он содержит идеи о движении, обучении и нервной системе, знакомые нам по работам Фельденкрайза. Бернштейн привнёс в науку о движении в виде теории то, что Фельденкрайз привнёс своим практическим подходом к обучению и знанию. Наконец-то наука ответила потребностям нашего метода. Как получилось, что Бернштейн через экспериментальную работу смог так ясно понять эти идеи в то время, когда никто другой даже близко не подошёл к ним? Только теперь, под влиянием идей Бернштейна и системно-динамического подхода современные исследователи движения начинают разгадывать вопросы, ключевые для работ Фельденкрайза. Хотя обычно принято считать, что потребность — мать открытий, и в науке часто похожие открытия одновременно делаются исследователями в смежных областях, необычно для двух исследователей прийти к близким идеям примерно в одно и то же время, совершенно не контактируя друг с другом. Я говорю о 40-х годах — о времени, когда Фельденкрайз разрабатывал свой метод. До 1966 года Фельденкрайз не знал о работах Бернштейна. Потом он получил о них представление по научным работам, опубликованным на английском языке, таким, как «The Coordination and Regulation of Movements» («Координация и регуляция движений»), Pergamon Press, вышедшая в 1966 году4. Он соприкоснулся с работами Бернштейна также в дискуссиях с Карлом Прибрамом (Karl Pribram), который пользовался ими в разработке своей концепции образа достижения («Languages of the Brain» («Языки мозга»), Prentice Hall, 1971). В этих работах Бернштейн описывал образ движения скорее как топологический (состоящий из пространственных отношений), чем анатомический (состоящий из мышц и сокращений) объект. В книге «О ловкости и её развитии» Бернштейн специально останавливается на вопросе обучения и его трактовка отделяет его от современников и объединяет его с Фельденкрайзом.

В то время как русские бихевиористы под влиянием Павлова верили, что поведение представляет собой сумму элементарных реакций — условных рефлексов, американские бихевиористы разрабатывали более сложные версии этой идеи. В то время также полагали, что деятельность мозга представляет собой сумму действий нейронов, выполняющих специфические функции. Обучение при этом понималось как последовательное повторение, укрепляющее определённые нервные пути и образующее новый путь — условный рефлекс. И Бернштейн, и Фельденкрайз видели нечто совершенно другое: обучение навыку требует не повторения одного и того же, а варьирования действия с непрерывным его изменением сенсорными коррекциями. Фельденкрайз пришёл к этому через соприкосновение с ранними кибернетическими идеями в его работе в 40-х годах и через практику дзюдо. Бернштейн фактически открыл основные идеи кибернетики за пятнадцать лет до того, как Норберт Винер создал эту область знания на Западе.

Бернштейн верил, что двигательный навык это «не формула движения, и тем более не формула каких-либо постоянных, запечатлевшихся в двигательном центре мышечных напряжений»5, но способность решать двигательные задачи, другими словами — адаптация к окружающему миру. Ловкость включает в себя способность действовать в согласии с намерением и делать это точно, быстро, экономно и находчиво. Обучение должно включать множество совершённых движений, так чтобы человек мог испытать все ощущения, образующие основу сенсорных коррекций, существенных для данного движения. Бернштейн утверждает: «Конечно, самой рациональной и правильно поставленной будет такая тренировка, при которой с затратой наименьшего труда будет совмещаться наибольшее, хорошо продуманное разнообразие ощущений и будут созданы наилучшие условия, чтобы осмысленно запомнить и усвоить все эти ощущения»6. Это утверждение настолько близко к подходу Фельденкрайза к обучению, что можно подумать, что Бернштейн открыл тот же метод.

«О ловкости и её развитии» состоит из семи очерков и начинается с обзора того, что́ Бернштейн понимает под ловкостью. Он развивает свои главные идеи на многих конкретных примерах, используя мифы, опыт солдат на войне и другие реальные ситуации. Во втором очерке, «Об управлении движениями», Бернштейн обрисовывает сущность проблемы сложности в понимании того, как происходит управление движениями. Он показывает, что даже сложные машины обычно совершают вынужденные движения, т. е. имеют только одну — возможно, две — степени свободы. Например, автомобильный двигатель имеет множество двигающихся деталей, но все эти детали двигаются всегда по одному и тому же пути, вращая ведущий вал. Единственное, чем человеку нужно управлять, это скоростью. Напротив, в человеческом теле уровень двигательной сложности быстро становится недоступным для такого прямолинейного управления. Бернштейн указывает, что тазобедренный сустав сам по себе имеет три степени свободы, а, если добавить другие суставы и мышцы, то получающиеся степени свободы никак не помогают объяснить, каким образом человек выбирает конкретные углы сгибания суставов и величины сокращения мышц, пользуясь своей ногой. В пространстве человек может достичь определённой точки многими путями, каждый из которых создаётся определённой комбинацией мышечных усилий. Это стало известно как проблема Бернштейна, и Латаш в своём комментарии специально останавливается на вопросе, как мозг делает выбор. Далее Бернштейн переходит к описанию эволюции движений у животных; к вопросу о построении движения и различных уровнях, участвующих в построении; к проблеме обучения в очерке «Об упражнении и навыке» и завершает книгу переосмыслением понятия ловкости. В целом, это самое стройное изложение науки о движении, доступное нам. Хотя многие вопросы остаются без ответа, я думаю, что как базовая схема это до сих пор является непревзойдённым достижением.

Семь комментирующих текстов в сборнике Латаша и Тюрви помогают утвердить работу Бернштейна как фундамент для революции в науке о движении, которая теперь основывается на гораздо более целостном представлении о движении в результате применения системно-динамического подхода, что резко контрастирует с прямолинейным бихевиористским подходом. В то же время, хотя эти тексты и вносят свой вклад в прояснение нерешённых вопросов в свете новейших исследований, поразительно, насколько экспериментальная наука отстаёт в своём понимании обучения от того, что мы знаем из нашей практики метода Фельденкрайза.

Фельденкрайз идёт дальше Бернштейна в своём более общем подходе к обучению, в котором главным становится не организация двигательного навыка, а кинестетический образ тела. Таким образом, процесс обучения всключает в себя как внутреннюю, так и внешнюю составляющую: заполнение внутреннего пространства движения по мере того, как опыт обучающегося переходит в тело, и построение соответствия между кинестетическим пространством и воспринимаемым окружением. Соответствие строится через действие, которое Фельденкрайз называл «функцией» (function). Конкретный навык человека улучшается вследствие усовершенствования кинестетического образа себя. Гений Фельденкрайза яснее всего выразился в его уроках осознавания через движение (Awareness Through Movement), в которых он намеренно устранил функциональный аспект, чтобы усовершенствовать процесс обучения через чувствование различий и шаблонов в кинестетическом пространстве в отсутствие целеполагания.

У нас пока так и нет полностью построенной теории нашего процесса. Хочется верить, что всё описанное здесь содержит зародыш решения проблемы степеней свободы, или проблемы Бернштейна. Если, решая это как техническую проблему, начать с управления всеми переменными, проблема, возможно, станет неразрешимой. Если посмотреть на это с другой стороны — в терминах соответствия организованных пространств, — с проблемой можно будет работать. Затем нужно понять, как кинестетическое движение и воспринимаемое окружающее пространство самоорганизуются в процессе обучения. В конечном счёте, всё должно пройти через лабораторию, чтобы получить научное подтверждение. Тем не менее, я не вижу, почему бы опыт, полученный на феноменологическом, описательном уровне, не мог указывать направление для экспериментальной работы. Ещё не все инструменты у нас в руках. Бернштейн открыл дальние перспективы в целиком научном окружении. Он был истинным реформатором науки о нервной системе, как его называют Фейгенберг и Латаш в заглавии своего биографического очерка. Важно, чтобы точка зрения науки не входила в противоречие с тем, что мы видим на опыте. И, что касается работы Бернштейна, это так. Нужна методология исследования нашего опыта, чтобы мы могли быть точными в наших описаниях. И я верю, что метод Фельденкрайза является таким подходом, который к тому же может внести свой вклад в придание научному пониманию более человеческих черт. Чудо Бернштейна в том, что он сумел пойти так далеко, работая в основном как экспериментатор.

Поскольку сборник «Ловкость и её развитие» предназначен для специалистов — учёных, изучающие движение,— цена его достаточно велика. Но он стоит своих денег, поскольку нет другого способа получить книгу Бернштейна. Текст Бернштейна легко прочитает любой практикующий метод Фельденкрайза и просто интересующийся этими вопросами. Обидно, что этот материал нельзя сделать более доступным. Поскольку я, как и Фельденкрайз, верю, что движение — ключ ко многим другим областям знания, включая когнитивную науку, а также возможный путь к пониманию самого сокровенного — сознания. С Бернштейном у нас есть мост между нашим искусством и практикой и точным научным описанием движения.

Перевод: Королёв Евгений


Carl Ginsburg Bernstein and Feldenkrais: The Fathers of Movement Science. — The Feldenkrais Journal, No. 12, 1998.

A Review of Dexterity and its Development, edited by Mark L. Latash and Michael T. Turvey, Lawrence Earlbaum Associates, Publishers, 1996.

1 О построении движений. — М., Медгиз, 1946. (Прим. перев.)

2 В 1991 году. (Прим. перев.)

3 О ловкости и ее развитии. — М., «Физкультура и спорт», 1991. (Прим. перев.)

4 В 1967 году. (Прим. перев.)

5 О ловкости и её развитии, стр. 212. (Прим. перев.)

6 Там же. (Прим. перев.)

Комментарии 5

*
*
*

09.01.2021 Максимова Елена Владимировна

Хорошая статья, но нужно помнить, что осознавание себя – это уровень С. На уровне В осознавания еще нет. На уровне D – осознается не реально воспринимаемый объект, а его топология. Топология тела в том числе.

10.01.2021 Лариса

Спасибо. Признание трудов Н. Бернштейна радует.

10.01.2021 Наталья Королёва

Уважаемая Елена Владимировна! Я бы всё же разделяла уровни управления движениями и сознание. Не думаю, что корректно говорить, что осознавание - это уровень С. Уровни, в понимании Н.Бернштейна, определяются сенсорными синтезами. Уровень В - это уровень тела, мышечных синергий, уровень С - уровень пространственного поля. Мы можем осознавать движения на уровне тела, чувствовать тела, а можем осознавать движения тела в пространстве. А можем одновременно и то и другое.

10.01.2021 Ольга

Евгений, спасибо огромное ! Потрясающая статья! Я не помню другой статьи ( кроме статей Натальи), где так подробно сопоставлялись бы Бернштейн и Фельденкрайз.

10.01.2021 Администратор

Оля, рад, что понравилось! Можно сказать, из самой сердцевины официальных фельденкрайзовских кругов пришло подтверждение того, о чём здесь у нас всё время говорила Наталья.